Интервью

Фанни Ардан: «Мне было плевать, что Депардье не похож на Сталина»

Французская актриса и режиссер Фанни Ардан — о своем последнем фильме «Диван Сталина», работе с Жераром Депардьеи новом «Твин Пикс».

31 января 2018 

Фанни Ардан / Фото: Элен Нелидова для КиноПоиска

26 января в московском кинотеатре «Пионер» состоялся специальный показ фильма Фанни Ардан «Диван Сталина», снятого по одноименному роману Жан-Даниэля Бальтасса. Это уже третья полнометражная картина, которую знаменитая французская актриса поставила в качестве режиссера. Особый интерес представляет то, что главную роль в фильме исполнил давний партнер Ардан по съемочной площадке Жерар Депардье («Соседка», «Полковник Шабер», «Натали» и другие), а кинообраз великого вождя по странному стечению обстоятельств оказался в последнее время на редкость востребованным в современном кино.

Перед показом и обсуждением фильма со зрителями КиноПоиск задал королеве французского экрана несколько вопросов. Иногда отвечала актриса, иногда — режиссер, а иногда в лице Фанни Ардан с нами говорил настоящий кинокритик.

— Почему в своем фильме вы обратились к Сталину? Чем вам интересна эта фигура сегодня?

— Сразу должна оговориться, что мой фильм не про Сталина. Я не делала политическое кино, не делала исторический или документальный фильм. Для меня Сталин — это некий архетип, воплощение абсолютной власти. И в первую очередь меня интересовало, как эта власть влияет на художника, на чувство его собственного достоинства, как он может ей сопротивляться. Ведь понятие власти неразрывно связано с чувством страха — страха, который преследует человека во всех аспектах его жизни, начиная со страха потерять работу и заканчивая страхом выделиться из толпы, выступить с отличным от других мнением. Для меня очень важно посвящение этого фильма — он посвящен Осипу Мандельштаму. Но еще мне бы хотелось, чтобы содержание картины не замыкалось на чисто русской истории. Это универсальная, мировая проблема.

«Диван Сталина»

 

 

— А вы читали или, может быть, слышали Мандельштама на русском?

— Нет, и я прекрасно понимаю, что многое потеряла в переводе, к сожалению. Но смысл, я полагаю, все же дошел. Я даже хотела назвать этот фильм строчкой из Мандельштама «И пустая клетка позади», но мой продюсер стал очень сильно возражать. Он сказал, что с таким названием пустыми окажутся залы кинотеатров.

— Что появилось в начале — эта огромная роль или желание снять Жерара Депардье?

— В моем предыдущем фильме («Навязчивые ритмы» — Прим. КиноПоиска) Жерар Депардье сыграл маленькую роль, и я узнала, какой это кайф — работать с великим актером. Это все равно что играть на скрипке Страдивари. И мне захотелось в один прекрасный день предоставить ему роль его масштаба. Когда же я прочла книгу Жан-Даниэля Бальтасса, то подумала: да вот же она, эта роль! И мне было уже плевать, что Депардье внешне абсолютно не похож на Сталина. Играть его нужно не иллюстративно, а с внутренней правдой, с правдой человека, который наводит страх и ужас. Это же абсолютно шекспировский персонаж, как Ричард III или Макбет, а Депардье — как раз тот актер, который может великолепно воплотить шекспировского героя.

Фанни Ардан / Фото: Элен Нелидова для КиноПоиска

 

 

— Сложно было с ним работать?

— Знаете, на съемочной площадке я говорила с ним так, как хотела бы, чтобы режиссер говорил со мной. Все-таки надо исходить из принципа, что актер не всегда и не обязательно идиот. И, работая с Жераром, я прежде всего обсуждала с ним мелкие нюансы, детали. Когда я просила его повторить ту или иную сцену, сделать что-то еще раз, его ответ... Ну, он не поддается цитированию и вообще никаким цензурным рамкам. И тут уже я проявляла настойчивость: «Нет, ты это сделаешь, сделаешь еще раз! И ты сам прекрасно знаешь, почему я от тебя это требую». И когда он это делал, когда получалось гениально, то он сам понимал, что я пытаюсь вытащить из него все самое лучшее, на что он способен. Жерар вроде музыканта. То, что ему предлагает режиссер, он воспринимает как партитуру и воплощает всем своим существом.

— Наверное, вы слышали про фильм «Смерть Сталина», который у нас запрещают к показу. Что вы об этом думаете?

— Я не видела этого фильма и не знаю, по каким соображениям его запрещают к показу. Так что мне нечего об этом думать.

«Диван Сталина»

 

 

— Как вы относитесь к истории с харассментом в США? Ваша коллега Катрин Денёв не так давно открыто выступила против этой истерии.

— О-о-о! Я понимаю, куда вы клоните и что хотите от меня услышать. Не верю я журналистам! Они любят в соус добавить перчика.

— В этом году французской новой волне исполняется 60 лет. Как вы ее запомнили и что для вас было самым главным в фильмах того периода?

— Дело в том, что я снялась всего в двух фильмах новой волны. Это фильмы Франсуа Трюффо, поэтому я не эксперт в этом направлении. И все же мне кажется, что это было время очень свободного кино. В самом понятии «кинематограф» содержится некая биполярность: с одной стороны, это, конечно, искусство, а с другой — индустрия, в которой вертятся большие деньги. Так вот новая волна, я уверена, тяготела к искусству, а не к индустрии.

— Вероятно, вы знаете, что Ларс фон Триер, создавая «Догму-95», назвал новую волну отрыжкой буржуазного романтизма и фальшивкой...

— Мне, во-первых, не нравится само слово «догма». Если и существует на свете область, которая требует от человека безграничной свободы, то это как раз искусство. И мне кажется, что в этой области найдется место для всего и для всех. Нельзя быть зацикленным и постоянно выступать против чего-то, существование одного не отменяет существования другого. Знаете, за что я больше всего ценю кино? За то, что, когда выходишь из кинотеатра, тебе есть о чем поспорить.

— Почему уже так долго не появляется ничего равного по силе новой волне?

— Да вы знаете, может быть, и появляется, вот только люди, кинематографисты не очень хотят объединяться в движения. Они ценят свою индивидуальность, выступают, что называется, сольно. Вот возьмем Америку, где существует огромная индустрия кино, которая реально захватила весь мир. Но при этом снимаются и другие картины — так называемое кино андеграунда. Плохо другое: сегодня андеграундным режиссерам все с сложнее и сложнее найти поддержку. Я сильно сомневаюсь, что сегодняшние Пазолинии Антониони смогли бы найти себе продюсеров, потому что в большинстве своем (во Франции так уж точно) современные фильмы производятся телеканалами. А продюсеров на телеканалах волнует один и тот же вопрос: поймут ли нас широкие массы зрителей?

Фанни Ардан / Фото: Элен Нелидова для КиноПоиска

 

 

— Как вы думаете, возможно ли сегодня создать настоящее произведение искусства в формате сериала?

— Да, безусловно. Могу с уверенностью сказать про французское кино. Хотя бы потому, что французская культура, французская литература знает примеры великих писателей, классиков, которые брались за длинные-предлинные-предлинные истории! Бальзак, Дюма... Они же делали, по сути, огромные многосерийки. А что мне не нравится в современных сериалах, так это то, что каждая серия должна обязательно быть самодостаточной. Это должен быть обязательно мини-фильм. В этом отношении американские кинематографисты, сценаристы и режиссеры — они более дерзкие и смелые. Они могут позволить себе не считаться с этими правилами мини-фильмов в каждой серии.

— Какой из последних сериалов вам понравился?

— «Однажды ночью». Маленький такой сериальчик.

— А вы видели новый «Твин Пикс» Дэвида Линча?

— Да. Мне он понравился. Очень! Помните музыку в этом сериале? Музыка, крупные планы, движение камеры Линча... Что тут сказать, это настоящее искусство. Я думаю, что вообще все это стало возможным благодаря потребителям DVD, потому что раньше мы смотрели «Твин Пикс» по средам. Посмотрел и сиди дальше, жди неделю. А потом пришел этот кайф: ты можешь всю неделю проваляться в кровати и запоем посмотреть весь «Твин Пикс». Именно так его и следует смотреть.

— Если бы вы могли сняться у любого русского режиссера, то кого бы выбрали?

— Я бы хотела сняться у такого великого режиссера, как Сергей Эйзенштейн. Это все равно что вписать себя в огромное живописное полотно. У Бондарчука бы снялась. Ну и, конечно, я бы выбрала Андрея Тарковского, без всяких сомнений! Я хотела бы сняться в его гениальном «Андрее Рублеве» в роли того звонаря, мальчика Бориски, который отливает колокол (в фильме Бориску исполнил Николай Бурляев — Прим. КиноПоиска). Вы помните эту сцену? Боммм-боммм-боммм! А потом он падает на землю, в грязь, и сквозь слезы говорит: «Отец помер, но секрет мне так и не раскрыл». Это потрясающе!

 

 

— Удивляет, что вы не назвали Алексея Германа. В 1990 году вы вместе с ним были в жюри Каннского кинофестиваля...

— О, что вы, Герман был замечательным, он выдающийся режиссер! Однажды я прямо спросила его, могла бы я сыграть в его фильме или нет? Его ответ был категоричным: «Ни-ког-да». Понимаете, ему был очень важен голос, безупречное владение русской речью, а я, к моему сожалению, никогда этого не могла.

Автор Даниил Смолев